Неточные совпадения
— А! Мы знакомы, кажется, — равнодушно сказал Алексей Александрович, подавая руку. — Туда ехала с матерью, а назад с
сыном, — сказал он, отчетливо выговаривая, как рублем даря каждым словом. — Вы, верно, из отпуска? — сказал он и, не дожидаясь
ответа, обратился к жене своим шуточным тоном: — что ж, много слез было пролито в Москве при разлуке?
Исполать тебе, детинушка крестьянский
сын,
Что умел ты воровать, умел
ответ держать!
И на
ответ мой возразил сурово: «Жаль, что такой почтенный человек имеет такого недостойного
сына!» Я спокойно отвечал, что каковы бы ни были обвинения, тяготеющие на мне, я надеюсь их рассеять чистосердечным объяснением истины.
Я сидел погруженный в глубокую задумчивость, как вдруг Савельич прервал мои размышления. «Вот, сударь, — сказал он, подавая мне исписанный лист бумаги, — посмотри, доносчик ли я на своего барина и стараюсь ли я помутить
сына с отцом». Я взял из рук его бумагу: это был
ответ Савельича на полученное им письмо. Вот он от слова до слова...
Мы спрашиваем об этом здесь у японцев, затем и пришли, да вот не можем добиться
ответа. Чиновники говорят, что надо спросить у губернатора, губернатор пошлет в Едо, к сиогуну, а тот пошлет в Миако, к микадо,
сыну неба: сами решите, когда мы дождемся
ответа!
Федор Павлович, хоть и застигнутый врасплох, тотчас по-своему нашелся: в
ответ на поклон Дмитрия Федоровича он вскочил с кресел и ответил
сыну точно таким же глубоким поклоном.
Видя, что
сын ушел, Анна Петровна прекратила обморок.
Сын решительно отбивается от рук! В
ответ на «запрещаю!» он объясняет, что дом принадлежит ему! — Анна Петровна подумала, подумала, излила свою скорбь старшей горничной, которая в этом случае совершенно разделяла чувства хозяйки по презрению к дочери управляющего, посоветовалась с нею и послала за управляющим.
Удовлетворился и этот
сын во Иисусе
ответом Шаллера.
— «А вследствие того, приказываю тебе сей же час женить твоего
сына, Левка Макогоненка, на козачке из вашего же села, Ганне Петрыченковой, а также починить мосты на столбовой дороге и не давать обывательских лошадей без моего ведома судовым паничам, хотя бы они ехали прямо из казенной палаты. Если же, по приезде моем, найду оное приказание мое не приведенным в исполнение, то тебя одного потребую к
ответу. Комиссар, отставной поручик Козьма Деркач-Дришпановский».
Но генерал стоял как ошеломленный и только бессмысленно озирался кругом. Слова
сына поразили его своею чрезвычайною откровенностью. В первое мгновение он не мог даже и слов найти. И наконец только, когда Ипполит расхохотался на
ответ Гани и прокричал: «Ну, вот, слышали, собственный ваш
сын тоже говорит, что никакого капитана Еропегова не было», — старик проболтал, совсем сбившись...
В доме тревога большая.
Счастливы, светлы лицом,
Заново дом убирая,
Шепчутся мама с отцом.
Как весела их беседа!
Сын подмечает, молчит.
— Скоро увидишь ты деда! —
Саше отец говорит…
Дедушкой только и бредит
Саша, — не может уснуть:
«Что же он долго не едет?..»
— Друг мой! Далек ему путь! —
Саша тоскливо вздыхает,
Думает: «Что за
ответ!»
Вот наконец приезжает
Этот таинственный дед.
Павел любил Фатееву, гордился некоторым образом победою над нею, понимал, что он теперь единственный защитник ее, — и потому можно судить, как оскорбило его это письмо; едва сдерживая себя от бешенства, он написал на том же самом письме короткий
ответ отцу: «Я вашего письма, по грубости и неприличию его тона, не дочитал и возвращаю его вам обратно, предваряя вас, что читать ваших писем я более не стану и буду возвращать их к вам нераспечатанными.
Сын ваш Вихров».
Она не была уверена в этом, ей хотелось услышать от
сына утвердительный
ответ. Он, спокойно глядя ей в глаза, твердо заявил...
В воскресенье, прощаясь с Павлом в канцелярии тюрьмы, она ощутила в своей руке маленький бумажный шарик. Вздрогнув, точно он ожег ей кожу ладони, она взглянула в лицо
сына, прося и спрашивая, но не нашла
ответа. Голубые глаза Павла улыбались обычной, знакомой ей улыбкой, спокойной и твердой.
Ей страшно захотелось скорее распространить речь Павла, осыпать всю землю словами
сына, и она смотрела в лицо доктора ожидающими
ответа глазами, готовая просить.
В эту минуту во мне сказался
сын моего отца. Он не добился бы от меня иного
ответа самыми страшными муками. В моей груди, навстречу его угрозам, подымалось едва сознанное оскорбленное чувство покинутого ребенка и какая-то жгучая любовь к тем, кто меня пригрел там, в старой часовне.
За столом жена заговорила с ним, но он так буркнул сердито короткий
ответ, что она замолчала.
Сын тоже не подымал глаз от тарелки и молчал. Поели молча и молча встали и разошлись.
Он, вздохнув, перекрестился, спросил, остается ли какая-нибудь надежда на выздоровление, и, получив отрицательный
ответ, попросил окружающих, чтобы его предупредили в ту минуту, когда у
сына начнется агония.
Егор Егорыч вздохнул и печально мотнул головой: ему живо припомнилась вся эта минувшая история, как сестра, совершенно несправедливо заступившись за
сына, разбранила Егора Егорыча самыми едкими и оскорбительными словами и даже просила его избавить от своих посещений, и как он, несмотря на то, все-таки приезжал к ней несколько раз, как потом он ей писал длинные письма, желая внушить ей все безумие подобного отношения к нему, и как на эти письма не получил от нее ни строчки в
ответ.
— Уж коли ты хочешь все знать, так я могу и
ответ дать. Жила я тут, покуда
сын Павел был жив; умер он — я и уезжаю. А что касается до сундуков, так Улитка давно за мной по твоему приказанью следит. А по мне, лучше прямо сказать матери, что она в подозрении состоит, нежели, как змея, из-за чужой спины на нее шипеть.
Ответы эти только разжигали Арину Петровну. Увлекаясь, с одной стороны, хозяйственными задачами, с другой — полемическими соображениями относительно «подлеца Павлушки», который жил подле и знать ее не хотел, она совершенно утратила представление о своих действительных отношениях к Головлеву. Прежняя горячка приобретения с новою силою овладела всем ее существом, но приобретения уже не за свой собственный счет, а за счет любимого
сына. Головлевское имение разрослось, округлилось и зацвело.
Не успел Иудушка помянуть об Арине Петровне, а она уж и тут как тут; словно чует ее сердце, что она
ответ должна дать: сама к милому
сыну из могилы явилась.
Вздохнув с улыбкою печальной,
Старик в
ответ: «Любезный
сын,
Уж я забыл отчизны дальней
Угрюмый край. Природный финн,
В долинах, нам одним известных,
Гоняя стадо сел окрестных,
В беспечной юности я знал
Одни дремучие дубравы,
Ручьи, пещеры наших скал
Да дикой бедности забавы.
Но жить в отрадной тишине
Дано не долго было мне.
Он благодарил их за то, что они вновь даровали ему жизнь, и униженно просил, чтобы они написали поскорее письмо к Николаю Федорычу Зубину и просили у него руки его дочери для своего
сына, прибавляя, что это всегда так водится и что Николай Федорыч без их письма не дает решительного
ответа.
Сущность дела состояла в том, что Николай Федорыч расспросил молодого человека об его семействе, об его состоянии, об его намерениях относительно службы и места постоянного жительства; сказал ему, что Софья Николавна ничего не имеет, кроме приданого в десять тысяч рублей, двух семей людей и трех тысяч наличных денег для первоначального обзаведения; в заключение он прибавил, что хотя совершенно уверен, что Алексей Степаныч, как почтительный
сын, без согласия отца и матери не сделал бы предложения, но что родители его могли передумать и что приличие требует, чтобы они сами написали об этом прямо к нему, и что до получения такого письма он не может дать решительного
ответа.
Взгляни вокруг себя, вопроси эти полуразрушенные стены, пожженные дома, могилы иноков, падших в кровавой битве с врагом веры православной, и если их безмолвный
ответ не напомнит тебе долга твоего, то ты не
сын Димитрия!
Но
сыновья зашли уже слишком далеко: отступать было поздно; они встретили наглым, смелым взглядом грозный взгляд отца и в
ответ на страшный удар, посланный в стол кулаком Глеба, приступили тотчас же, без обиняков, к своему объяснению…
Затем ли поил, кормил, растил его, чтоб потом за нас, за
сыновей твоих,
ответ держал…
Эта черта чрезвычайно выразительно проявляется в «Грозе», в сцене Кабановой с детьми, когда она, в
ответ на покорное замечание
сына: «Могу ли я, маменька, вас ослушаться», возражает: «Не очень-то нынче старших-то уважают!» — и затем начинает пилить
сына и невестку, так что душу вытягивает у постороннего зрителя.
И снова, точно испуганный и отрезвленный какой-то мыслью, старик уставился в лицо
сына испытующими глазами. А через несколько минут обстоятельные, но краткие
ответы Тараса опять возбудили в нем шумную радость. Фома все слушал и присматривался, смирно посиживая в своем углу.
— А что ты сам за себя отвечаешь — это хорошо. Там господь знает, что выйдет из тебя, а пока… ничего! Дело не малое, ежели человек за свои поступки сам платить хочет, своей шкурой… Другой бы, на твоем месте, сослался на товарищей, а ты говоришь — я сам… Так и надо, Фома!.. Ты в грехе, ты и в
ответе… Что, — Чумаков-то… не того… не ударил тебя? — с расстановкой спросил Игнат
сына.
— Ты крепко веришь в загробную жизнь? — спрашивал он сотый раз Долинского и, получая в сотый раз утвердительный
ответ, говорил — Верь,
сын мой, и верь, что между нами и теми, которые отошли от нас, не порваны связи самого тесного общения.
Получив такое разъяснение от подчиненного, старик Оглоблин в то же утро, надев все свои кресты и ленты, отправился к владыке. Тот принял его весьма благосклонно и предложил ему чаю. Оглоблин, путаясь и заикаясь на каждом почти слове, тем не менее, однако, с большим чувством рассказал о постигшем его горе и затем изложил просьбу о разводе
сына. Владыка выслушал его весьма внимательно, но
ответ дал далеко не благоприятный.
В эту минуту яркий луч догорающего огня озарил лицо Юрия: незнакомец, не дождавшись
ответа, кинулся к нему и заревел хриплым голосом: «
сын мой,
сын мой!..»
— Нет, с той самой поры, как в солдаты взяли, ни слуху ни духу; и жена и муж — словно оба сгинули; мы летось еще посылали к ним грамотку да денег полтинничек; последний отдали; ну, думали, авось что и проведаем, никакого
ответу: живы ли, здоровы ли — господь их ведает. Прошлый год солдаты у нас стояли, уж мы немало понаведывались; не знаем, говорят, такого, — что станешь делать… Ну, а ты, старуха, кажись, сказывала нам, также не ведаешь ничего про сына-то своего с того времени, как в некруты пошел…
До получения
ответа от Гоголя Аксаков успел уже прочитать «Выбранные места из переписки с друзьями» и под свежим впечатлением этой книги продиктовал два негодующих письма: одно в Калугу, к
сыну Ивану, который сочувственно относился к «Выбранным местам», другое — к самому Гоголю. Вот первое из них...
Едва только было отправлено это письмо, как прибыл
ответ Гоголя на письмо от 9 декабря 1846 г. из Неаполя (см. выше). Об этом
ответе С. Т. писал 17 февраля 1847 г.
сыну Ивану; кроме того, об этом сохранилась и выписка из письма Веры Сергеевны к М. Г. Карташевской от 21 февраля 1847 г. Вот она...
На сие письмо просим благосклонности и неукоснительного
ответа. Поручая себя, мою старуху и
сына нашего, Афанасия Флегонтовича, вашему милостивому благорасположению, с чувствами совершенного почтения и преданности имеем честь быть, — милостивые государи, вашими покорнейшими слугами Флегонт Солобуев, Мавра Солобуева, Афанасий Солобуев».
— Да я тебе что — жена, что ли? — вразумительно и спокойно спросила Мальва и, не дожидаясь
ответа, продолжала: — Привыкши бить жену ни за что ни про что, ты и со мной так же думаешь? Ну, нет. Я сама себе барыня, и никого не боюсь. А ты вон —
сына боишься: давеча как заюлил перед ним — стыд! А еще грозишь мне!
— На твой счет? — с доброй улыбкой отозвался Колышкин. — На твой счет, Алексей Трифоныч, крестный такой
ответ написал, что не всякий отец про
сына родного такой напишет. Да вот письмо. Читай сам, а я сейчас ворочусь, надо приказанье в конторе отдать.
Тотчас же потребовали профессора, исполнявшего должность ректора, для объяснений касательно новых правил. Смущенный профессор, вместо того чтобы дать какой-либо ясный, категорический
ответ, стал говорить студентам о том, что он — профессор, и даже
сын профессора, что профессор, по родству души своей со студентами, отгадывает их желания и проч. и проч., но ни слова о том, что студенты должны разойтись. Раздались свистки, шиканье, крики — профессор спешно удалился.
«А ежели разлюбила?.. Прямо спрошу у нее, как только увижусь… не по
ответу — а по лицу правду узнаю. На словах она не признается — такой уж нрав… Из гордости слова не вымолвит, побоится, не сочли б ее легкоумной, не назвали бы ветреницей… Смолчит, все на душе затаит… Сторонние про сватовство знают. Если Митеньке сказано, отчего и другим было не сказать?.. Хоть бы этому Смолокурову?.. Давний приятель Зиновью Алексеичу… Нет ли
сына у него?..»
Шестнадцати лет еще не было Дуне, когда воротилась она из обители, а досужие свахи то́тчас одна за другой стали подъезжать к Марку Данилычу — дом богатый, невеста одна дочь у отца, — кому не охота Дунюшку в жены себе взять. Сунулись было свахи с купеческими
сыновьями из того городка, где жили Смолокуровы, но всем отказ, как шест, был готов.
Сына городского головы сватали — и тому тот же
ответ.
— Купец у нас тут есть в городу, Смолокуров Марко Данилыч, — усмехнулась на затейный
ответ своего любимчика Пелагея. — На него по нашей деревне все прядут. Богатеющий. Вишь, куда захотел! — гладя по головке
сына, обратилась она к нему. — Губа-то у тебя, видно, не дура.
Грегуар на это было возразил, что и он, «как отец», тоже имеет свои права и может пробовать, но, получив
ответ, что он «не отец, а только родитель», отступил и, махнув рукой, оставил жене делать с
сыном, что ей угодно.
Мне случилось попасть в залу Нижней палаты и на одну официальную церемонию в тот момент, когда посланный от королевы придворный чиновник кончал чтение ее
ответа на приветствие палаты по случаю избавления от смертной опасности ее меньшого
сына — герцога Эдинбургского, на которого было сделано в Австралии покушение.
Распятие
Сына Божьего есть
ответ и на страдание человеческое и на зло мира.
Слово за словом полились
ответы. Боб Денисов оказался
сыном оперного певца. Коршунов происходил из писательской семьи, где собирались художники и артисты, подметившие дарование в мальчике. Федя Крылов, самый юный, промямлил, что в театре весело, а в университете скучно, и что ему все равно, где учиться теперь. Немчик Рудольф поднялся со своего места и, чуть хмуря брови над детски-ясными, застенчивыми глазами, произнес чуть слышно...
— Цыц, бисова собака! — бывал
ответ смотрителя. — Разве ты не знаешь, что офицер великого короля шведского, нашего пана и отца, делает нам честь скакать на наших лошадях, как ему заблагорассудится? Благодари его милость, что он не впряг тебя самого и не влепил тебе сотни бизунов [Бизун (польск.) — плеть, кнут.], собачий
сын!
Ипполитов. Прочтите
ответ на лице вашего
сына. (Павел Флегонтыч, прочитав письмо, стоит, как бы пораженный громом.) В таком положении был мой друг, когда презренный
сын этого отпущенника показал на вечере у Гусыниных страшные, изумительные опыты своего влияния на бедную жертву свою, когда она, бледная, трепещущая от одного слова, пала без чувств! Теперь и моя очередь пришла сказать одно слово; посмотрим, на чьей стороне будет смех. (Указывая на Павла Флегонтыча.) Самозванец.